Начну с себя, потому что мне так удобнее, а вы солидаризируйтесь в процессе, если в вас оно отзывается. Мне кажется, моё самоощущение могут разделить многие мои ровесники и ровесницы. И мне очень важен ваш отклик.

 

Мне 47 лет, я приближаюсь к возрасту, который принято называть «старость». Однако ничто во мне не отзывается на этот термин – кроме тела

Да, тело стареет, но в остальном слово «старость» вызывает у меня недоумение. Почему? Потому что:

- у меня молодая душа

- у меня высокий уровень интеллекта, и он ничуть не падает

- я “up to date” - в курсе основных трендов современной жизни, и, что еще важнее, я интегрирована в настоящее, мне интересна реальная жизнь

- молодым людям обоих полов бывает общаться со мной интереснее, чем со своими сверстниками

 

Не буду врать: я перестала ощущать себя юной. И это плюс. В зрелом возрасте я нашла множество преимуществ:

- у меня большой жизненный опыт, я знаю жизнь с самых разных сторон и поэтому чем дольше я живу, тем интереснее мне становится.

- я избавилась от многих иллюзий и не разочарована

- я совсем рассталась со страхом жить

- я научилась распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению

 

Я чувствую себя мостом между теми, кому 30, и теми, кому 70

Оказывается, об этом феномене нашего поколения (часто его называют поколение Х, но есть нюансы, об этом ниже) пишут социологи и публицисты. Я же независимо сформулировала его некоторое время назад: я мост. Я хорошо понимаю поколение тех, кто родился после войны (так называемые «беби-бумеры»), и тех, чье взросление пришлось на нулевые («миллениалы»). Я вижу сильные и слабые стороны тех и других. Их сила в устойчивости, их слабость – в ограниченности.

 

Мы, чье взросление пришлось на конец 80-х – начало 90-х – совсем другие

Что же в нас такого другого? Мы родились в советском союзе, получили образование в полные воздуха и надежд 80-е. И в 90-е обнаружили, что не можем его применить. При разделе «социалистических ценностей» нам не досталось пирога: пока его делили те, кто были на пять и более лет старше, мы всё еще учились и не попали «в  реальный бизнес». Оказавшись на социальном разломе, мы вынуждены были изобретать велосипед – во всем, от жизненных концепций до способа зарабатывания денег. Здесь мы не пошли простым путем, зато натоптали множество боковых тропок и принесли с них свои трофеи – прежде всего, опыт.

 

Мы – это духовные поиски начала девяностых и ядро клубно-психоделической культуры их зенита и заката

Те, кто выжили и выплыли из удивительного мира иллюзий, попытались обнулиться и переформатировать свою жизнь. Помните Мюнхаузена: «Жить как все». Не вышло: полученный опыт совершенно невозможно было уместить в старые схемы. Новых схем не было, и нам ничего не оставалось, как продолжить изобретать колесо своей жизни. Примерно этим мы продолжаем заниматься и сейчас.

 

В схемы социологов нас можно вписать примерно так:

Женщины и мужчины 1960-1980 (плюс-минус) годов рождения с доходом средним или ниже среднего; высшее образование; склонные к рефлексии. Многие из нас нашли себя в бизнесе, но к этому возрасту начинают понимать, что деньги – это не всё. Многие из нас не нашли себя в бизнесе и уже сильно устали от того, что их меряют исключительно уровнем дохода. В некоторых есть привкус чувства собственной неполноценности из-за недостаточной финансовой обеспеченности. Немалая часть попробовали себя и в бизнесе, и в искусстве, и в науке, а сейчас отчасти потеряна, потому что всерьез столкнулась с вопросом «Для чего я живу?». Значит, начинаем всё с начала.

 

Мы не мейнстрим, мы – ниша

Пережив социальные, финансовые катаклизмы и духовные поиски, мы эксплореры по своей сути. Чужие решения нас не устраивают: куда бы мы ни пришли, мы сталкиваемся с пресловутыми беби-бумерами и миллениалами и в сотый раз понимаем, что мы – не мейнстрим, мы – ниша. Остается только понять какая, и времени у нас для этого еще достаточно – лет эдак 20-30. А поскольку мы не зациклены на прошлом, активны, охотно учимся и хорошо ориентируемся в новом и готовы предлагать себя жизни. Думаю, жизнь приглядится и ответит нам взаимностью.